Валерий Николаевич Еремин родился в Аргентине. Сейчас ему уже 75 лет. Его отец и мама приехали в страну в далеком 1948 году. Сегодня он – председатель Союза казаков Аргентины, руководитель русского клуба «Владимир Маяковский», член КСОРС и довольно активный представитель своего народа. В беседе с изданием «Либертадор» Валерий Николаевич вспоминает свою семью, рассказывает о положении русских в Аргентине и истории эмиграции, а еще рассказывает о том, как красива страна.
— Мой отец — русский, а мать — сербка. Ну, ее отец тоже был русский у матери. Они приехали после войны, оказались тут, в Аргентине. По какой причине? В те времена люди разъезжались куда возможно было. Мой отец, мои деды, прадеды, все это были казаки. И, конечно, они поняли, что в Аргентине тут наши знаменитые гаучо, с которыми на лошадях целый день. Такая же привычка, как у казаков. Так что это одна причина была. Потому что мой дед, он всегда-всегда имел своих лошадей. И оказались тут, в Аргентине. Я лично могу сказать, что язык мой, может, не самый хороший русский язык. Но я не приехал в Аргентину, я родился в Аргентине, — рассказывает Валерий Николаевич.
Отец Еремина происходил из Красного Сулина, под Ростовом-на-Дону. В семье их было четверо детей, три брата и сестра. Папа Валерия Николаевича был самым младшим.
— Старший брат отца, Александр, воевал, даже в Сталинграде, и потом за немцами гонял до Берлина. Я горжусь этим, потому что тут мы каждый год в центре Буэнос-Айреса отмечаем День Победы. Я иду с фотографией моего дяди в «Бессмертном полку». Мы проходим площадь, потом монумент Мальвинской войне с англичанами, там останавливаемся немножко, и я говорю, что для меня огромная гордость нести фотографию моего дяди, — с гордостью говорит Еремин.
Многие его родственники до сих пор живут в Волгограде, двоюродные братья, сестры. Некоторые живут на родине отца, в Красном Сулине.
— Я был пять раз в России. Четыре раза меня посылало посольство на разные мероприятия, конгрессы в Петербурге, в Москве. Два раза близко Ростова, там, где казаки. Новочеркасск, Старочеркасск, потому что у меня корни казачьи. И меня тут даже два года тому назад назначили официально атаманом, представителем казачества в Аргентине. Мне немножко это неудобно, потому что тут уже вся эта традиция пропала, тут уже нет казаков. Для меня, конечно, тоже гордость, назначили атаманом, — улыбается Валерий Николаевич.
Семья Ереминых жила в районе компактного проживания русских, украинцев, поляков. До сих пор это место называется Русская колония.
— Там выстроили церковь сразу, как положено. Русские, куда приезжают, сразу церковь строят. Храм святого Еремогена, она представляется как единственная церковь казачья в Латинской Америке. Эту церковь, конечно, мой отец помогал строить, и после того, что уже тут как-никак каждый свой дом мог построить, построили русский клуб «Ломоносов», — вспоминает Еремин.
По-испански он в детстве говорил очень мало. Но когда пошел в школу, пришлось выучить язык страны, в которой оказался. По словам Валерия Николаевич, «было трудновато».
— Ну, когда молодой, очень быстро учишься и можешь понимать все. По этой причине научил испанский язык, а дома что произошло: каждый раз больше по-испански говорили. Отец и мать общались конечно по работе. И когда уже 15 лет дома все по-испански говорили, редко по-русски, по этой причине начал терять родной язык. Тут у меня не было никаких школ русских, куда я мог ходить, ну, чтобы учиться писать или читать. Так что немножко я мог знать это через моего отца и маму, которые рассказывали что-то про Россию. Потом, уже когда взрослый стал, у меня вот тут в центре Буэнос-Айреса магазин, рабочие… Люди когда приезжали, последняя волна в 2000-х, подходили: кому-то там на работу, кому-то жилье, по этой причиной начал как-никак, опять говорить по-русски. Приблизительно уже 20 лет тому назад тут устроили это Координационный совет соучастников в Аргентине, — продолжает Валерий Николаевич.
Координационные советы соотечественников Россия в тот период создавала по всему миру. В аргентинском отделении Еремин оказался с первого дня. Дважды за 20 лет он был председателем, дважды – заместителем.
— Постоянно выбирают — надо было по-русски говорить и читать и кое-что писать. Я пишу не очень хорошо, но читаю могу, стараюсь каждый день, чтобы понимать лучше важные вещи, историю русскую, для меня это тоже очень важно, — с улыбкой говорит Еремин.
Аргентина – страна европейских эмигрантов. Она долго отличалась небольшим количеством населения, что требовало прилива новых сил. Около 1860 года сюда приехало много поволжских немцев, а также российских евреев.
— Большинство в те времена, когда приехали, например, эти евреи, — в провинции Антрариос. А потом многие — это украинцы, это немцы, приехали в Миссионес, это самая верхняя провинция наша, там, где водопад Игуасу. Конечно, как мне рассказывали некоторые люди, очень трудно было, потому что в те времена их привозили на пароходе, как всех. Тут в Буэнос-Айресы выстроили гостиницу для эмигрантов. Там эмигранты могли прожить одну неделю. Даже мой отец, когда приехал, он тоже там неделю был, а потом должны были уходить, потому что другие люди приезжали. И некоторые садились на паровоз, куда можно было, докуда подальше, а потом на телегах, потом пешком даже, и большинству говорили: вот это ваша земля. А там вообще ничего не было! Самим пришлось пахать или строить, как могли, первую избу. Очень-очень сложно было в те времена. Уже когда приехал мой отец в 1948 восьмом году это совсем по-другому, конечно, было, — немного печально говорит Валерий Николаевич.
Около 1900 года в Аргентине приблизительно было уже 160 тысяч русских переселенцев. Это была самая большая волна наших соотечественников в страну когда бы то ни было.
— Большинство были русские. Даже по этой причине, когда тут отмечали 200 лет эмиграции в Аргентине, был праздник огромный и в знаменитом театре «Кулон» выступали все диаспоры, но мы считались самой большой диаспорой, могли там показать немножко наши танцы… Все начал меняться. Сейчас я могу сказать, например, есть приблизительно 350 тысяч русскоговорящих здесь. Ну, конечно, это тоже немножко «каша», потому что после Советского Союза тоже не совсем понятно. Может говорить по-русски человек, но может он с Украины, или другой страны, понимаете? Поэтому трудновато знать, сколько точно людей. А, конечно, после первой войны многие приехали, после второй войны гораздо больше приехали. А последняя волна, это я могу сказать, в 2000 году, когда кризис был в России, тут тоже много приехали сюда. Последняя волна, которая приехала уже 3−4 года тому назад, в эту последнюю волну приехало 35 тысяч русских. Но они большинство по какой причине? – вопросительно смотрит на меня Валерий Николаевич.
Оказывается, последние волны эмигрантов из России приезжали… чтобы родить ребенка в Аргентине, и через процедуру, согласно местному закону, получить паспорт страны и на новорожденного, и на всю семью.
— Но от этих 35 тысяч в последние три года уже большинство уехали в другие страны, не знаю куда. А эти русские, новые, которые приехали, не совсем общаются с нашей диаспорой тут, в Аргентине, по разных причинам, не знаю. Я, например, президент одного русского клуба, но никто не проходит из них в наш клуб. Как-никак, притянул там некоторых, но очень редко. Большинство не имеет интерес общаться с нами, потому что образование у них другое, понятия другие про Россию… не знаю. Нам немножко обидно, что не приходят. Тут вокруг Буэнос-Айреса у нас есть четыре клуба русские, но они считаются русские, белорусские и украинские даже. Ну, очень трудно уже содержать эти клубы, потому что старые люди, старые мигранты уже поумирали, а молодежь уже не особенно приходит в клуб, поэтому традицию поддерживать очень сложно, — сетует Еремин.
Валерий Николаевич — президент русского клуба «Владимир Маяковский». Название осталось со временем коммунизма. Еремин начал посещать этот клуб, а потом и вовсе стал его руководителем. Направленность клуба – культурная. Здесь стараются сохранять память о родной культуре, от кухни до танцев. «Владимиру Маяковскому» в июле исполняется 72 года.
— Здесь некоторые русские клубы даже по 80 лет. Но я опять говорю, там зайдете… по-русски уже редко кто может говорить, а по-испански – пожалуйста. Ну, как-никак, стараемся клубом выступать, стараемся, чтобы всегда Россия была представлена в разных мероприятиях насколько можно… Диаспора наша тут очень сложна. Для нас тут в Аргентине сейчас момент такой очень сложный. Тут уже во всей Латинской Америке, это проблема, это постоянно: как будто бы чуть-чуть хорошо, потом ахнуло все, и опять все развалилось, и потом опять начинает чуть-чуть, понемножку, и опять упало. Мы с братом уже давно тут живем, 43 года имеем магазин в центре Буэнос-Айреса. Ну, продажа шин. И в одно время, например, у нас было 35 рабочих, — говорит Валерий Николаевич.
Аргентина пережила немало кризисов. Сейчас магазин у семьи Ереминых всего один, другой пришлось закрыть. Рабочих теперь всего шесть человек… Когда мой отец приехал сюда, тут очень много работы было, потому что после войны, при Перроне, очень много работы было на стройке, заводах, и, конечно, все приезжали и сразу имели работу. Например, многие работали на скотобойне. Аргентинцам тяжело было заходить в холодильную камеру, а наши люди уже привыкшие к холоду. Ну, я могу сказать, мой отец, он начинал чем попало заниматься, потом начал работать немножко с электричеством, потом научился электронике, потом начал телевизоры собирать. Последнее время я с ним уже работал, ставили лифты в Буэнос-Айресе. Я всем говорю, Аргентина — это страна, в которой если имеешь руки и мозги, можно как-никак устроиться как положено, — констатирует Еремин.
Не обходится и без разговора о политике. Вспомнили о Хавьере Милее и Аргентине за месяцы его правления.
— Милей наш, который появился уже 6−7 месяцев назад, почему он выиграл тут, и очень здорово выиграл, — 55 процентов против остальных. Тут у нас было это всегда, скажем, перонист, потом киршнерист, потом его супруга Кристина… Они старались показать, что они очень хорошие. Помощь давали за то, что ты не работаешь: мы тебе поможем, будем платить. За то, что ты посылаешь твоего сына в школу, тоже будем платить. Вот так получилось понемножку, что тут у нас, скажем, 45 миллионов людей, а 15 миллионов получали деньги и не работали во втором поколении. Иногда получали больше, чем-то, что мы, люди рабочие, получаем. Конечно, когда были выборы, всегда выбирали этих самых людей. И потом тут тоже появилось, что эти люди проворовались очень крупно и появился Милей. Что он говорил — всем нравилось слушать. Значит, больше не будет воровства, страна будет расти, как положено. Ну, все, что каждый человек хочет услышать. На практике сейчас получилось настоящее дно, — горько усмехается Еремин.
Милей вверг страну в социально-политический кризис, а себя показал как не самого адекватного человека. Хотя инфляция немного замедлила свой рост в 30% ежемесячно до 8-10%.
— Но все равно инфляция большая, и он вместо того, чтобы договариваться с другими политиками, чтобы можно было работать как положено стране, наоборот, ругается со всеми. Это проблема. Для нашей страны, для России, конечно, тоже это не самый хороший момент, потому что он больше связан с американцами, с евреями, и работает против России, — продолжает собеседник.
Валерий живет в районе Кильмес, 20 километров к югу от Буэнос-Айреса. Место знаменито благодаря огромному заводу пива с одноименным названием.
— Наш клуб всегда участвует во всех мероприятиях. Палатку с едой ставим, когда мероприятия на улице, эти парады, я с флагом постоянно хожу кругом, нашим флагом русским. Я могу сказать, в этом смысле тут нет проблем. Мы в Буэнос-Айресе раньше делали огромный праздник. Ну, государство устраивало. Разные диаспоры имели свой день, который мог справлять праздники на главной улице, где у нас дом президента. И нас, этот день назывался для нас «Матушка Русь», — с гордостью говорит Валерий Николаевич.
Однако, ситуация изменилась после начала СВО на Украине. Русский праздник запретили.
— Я жалуюсь постоянно: нас не пускаете, так украинцев не надо, потому что как-никак война между Украиной и Россией идет. Сложно… Буэнос-Айресе почти ничего не разрешают делать. А где я живу, пока делаем мероприятия. Но я могу сказать, аргентинцы больше уважают Россию, как мне кажется. На мероприятия наши публичные туча людей приходит! Все подходят, спрашивают о России. Многие тут даже вспоминают те времена, когда был Советский Союз. В те времена сюда приезжал московский цирк, Моисеев, «Березка», всегда туча людей приходили на этот спектакль… Не знаю, чем окончится эта проблема с государством. Ну сейчас очень сложно все, непонятно. Посмотрим, как будет дальше, — задумчиво размышляет Валерий Еремин.
Я лично кругом участвую, где можно, лишь бы наш флаг русский торчал. Стараюсь быть там и рассказывать людям то про него, что могу про Россию. И каждый раз это, например, сейчас, послезавтра в нашем Конгрессе в Буэнос-Айресе будет одно мероприятие, которое организовала одна депутатка, которую назначили недавно, она как-никак уважает Россию, и будет там маленькое мероприятие, и я буду там как представитель России. Посмотрим, как дальше, не знаю, — разводит руками Валерий Николаевич.
От политики плавно переходим к достопримечательностям страны. Закончим беседу на приятной и интересной ноте.
— Интересного тут в Аргентине много есть, потому что страна — она протяженная, и если ты поехал на юг, конечно, там это даже считается самый южный город во всем мире, Терра Вельфойго. После этого города уже идет Антарктида. На самом севере, тут, например, водопад Игуасу. Так что если хочешь, чтобы было холодно – едешь на юг, где сейчас много снега, а если хочешь, чтобы не было холодно — едешь в Миссионес или Хухуи на севере, там постоянно температура прекрасная. И тоже если на запад пойдешь, там наши горы, это Кордежейра наша огромная, там тоже снег, там, например, сейчас многие едут кататься на лыжах. Как раз мой сын собирается как раз, с моими внуками (у меня трое детей, один мужчина, две женщины и пять внуков). И радость какая, они все вокруг тут живут! Самое далекое, 50 метров, — улыбается Еремин.
По его словам, природа Аргентины совершенно разнообразная.
— Например, ты поехал в горы — там ёлки кругом, зелень, всё, что хочешь, озера! А, например, поехал на север, там горы, но нету ни одной ёлки, ничего… Просто пустые камни. Но тоже есть место, где называется Los siete colores. Это гора семи разных цветов. Смотришь издалека, она как краска как будто бы какая-то, очень-очень красиво… Есть океан. Тут есть знаменитый город, Мардель-Плата называется, где все аргентинцы летом тучей туда едут. Даже немножко удивительно, потому что не только этот город, а вокруг там другие города, у меня там тоже есть одна дача. Там зимой никого нету, все пустое, а летом, январь, февраль, там даже не места не найдешь, — оживленно рассказывает Валерий Николаевич.
Не забывает собеседник упомянуть и Буэнос-Айрес.
— Для туристов есть «спектакли танго». Я лично, например, не танцую танго, не знаю, а кто приезжает, сразу хочет пойти на танго. И самое интересное, это наше знаменитое мясо осадо и вино мальбек. Тут вино вообще-то в провинции, тоже на западе. В Мендосе прекрасное вино делают. А мясо у нас кругом прекрасное, по какой причине? Тут коровы только траву кушают и больше ничего другого им в еду не добавляют. Поэтому очень хорошее мясо получается. И вообще тут их жарят на кресту, а-ля садор это называем. Ну, так как на крест вешают мясо, и потом очень медленно жарится оно. Русские привыкли рыбу кушать, а приезжают сюда, и сразу говорят, что забывают за рыбу! Хотят мясо постоянно пробовать, — смеется Еремин.
Разговор о едет подсказывает, что беседу пора завершать и отправиться подкрепиться. Собеседник не возражает, но ему еще есть, что сказать.
— Для туристов очень красивое место, интересное, в Буэнос-Айресе. От центра города 20 километров. Тут находится дельта наших самых главных рек — Параны, Игуасу. Она выходит в Рио-де-Ла-Плата. Тут даже люди не понимают, как это так: вода не соленая, а у этой «речки» другой берег в 40 километрах у Рууай… У меня там тоже есть дача, как раз напротив музея бывшего президента Сарменто 1800−1900-х годов, когда приезжали эмигранты в Аргентину. Все, кто проплывает посмотреть на этот музей, видят и мою дачу. У меня там купола с крестом построены. И многих госте я там принимал, — подходит к концу разговора Еремин.
Я спрашиваю, что бы он хотел сказать напоследок.
— Приехать сюда, в Аргентину, интересно. Можно проехать Аргентину по всей длине, а тут три с половиной тысячи километров с юга на север, есть разные панорамы кругом. Кто имеет желание, приезжайте. Приедете если, могу показать Буэнос-Айрес. С удовольствием, нет никаких проблем! – заключает Валерий Николаевич.
Мы тепло прощаемся и договариваемся в ближайшее время встретиться.
Беседовал Владимир Басенков